настроенческое.
Привязанности... - Дезмонд с хрустм разминает плечи. Голос Демона Бестиария Снов хрипловат, тягуч и завораживает своими едкими нотками. - Это все вымысел. Слова о том, что мы нужны кому-то - чушь. - он бросает взгляд на белокурую девушку и чуть пинает ее окровавленное крыло тяжелым сапогом. - Рано или поздно предадут все. И тогда... - он опускается на колени, сгребая в обьятия хрупкое тело, покрытое бурыми пятнами крови. Там, где она только что лежала, уже зацветают маковые бутоны. Дезмонд невесомо целует девушку в переносицу и обнимает кожистыми крыльями, напоследок бросая путнику через плечо. - Молись. И беги. Или такие как я, придут и сотрут в порошок всё, что было тебе дорого.
Где-то на дальнем конце локации Леса Хаоса раздается пронзительный женский крик со-игрока. Вступивший в битву с Ангелом Палача, воин срывается с места на ее зов, но он и сам знает, что уже опоздал: хриплый, лаящий смех Дезмонда победным эхом разлетается в поднебесной тьме мира, и ему вторит вой оборотней из отряда Риджека. Карта разыграна и бита. Рыцарь, развернувшись на пятках, бежит прочь: найти хоть кого-то из добрых или нейтральных игроков, скрыться из лесов до того, как голубокрылые бабочки разбудят Хранительницу Хаоса, хозяйку этой локации.
- Привязанности - это яд. - увешанная амулетами девчонка отфыкивается, ловко бинтуя пострадавший глаз Агела и лишь на секунду оборачивается к Дезмонду, словно испепеляя и пронзая его насквозь, видя всё. - И даже твое черное сердце ими отравлено. Но во всем мире нет ни капли антидота. Смирись, хулиган.
Одна из голубых бабочек растворяется пылью над ранами Ангела, и в повисшей тишине отчетливо раздается ехидное: "не мни о себе слишком много, лекарь".
Привязанности... - Дезмонд с хрустм разминает плечи. Голос Демона Бестиария Снов хрипловат, тягуч и завораживает своими едкими нотками. - Это все вымысел. Слова о том, что мы нужны кому-то - чушь. - он бросает взгляд на белокурую девушку и чуть пинает ее окровавленное крыло тяжелым сапогом. - Рано или поздно предадут все. И тогда... - он опускается на колени, сгребая в обьятия хрупкое тело, покрытое бурыми пятнами крови. Там, где она только что лежала, уже зацветают маковые бутоны. Дезмонд невесомо целует девушку в переносицу и обнимает кожистыми крыльями, напоследок бросая путнику через плечо. - Молись. И беги. Или такие как я, придут и сотрут в порошок всё, что было тебе дорого.
Где-то на дальнем конце локации Леса Хаоса раздается пронзительный женский крик со-игрока. Вступивший в битву с Ангелом Палача, воин срывается с места на ее зов, но он и сам знает, что уже опоздал: хриплый, лаящий смех Дезмонда победным эхом разлетается в поднебесной тьме мира, и ему вторит вой оборотней из отряда Риджека. Карта разыграна и бита. Рыцарь, развернувшись на пятках, бежит прочь: найти хоть кого-то из добрых или нейтральных игроков, скрыться из лесов до того, как голубокрылые бабочки разбудят Хранительницу Хаоса, хозяйку этой локации.
- Привязанности - это яд. - увешанная амулетами девчонка отфыкивается, ловко бинтуя пострадавший глаз Агела и лишь на секунду оборачивается к Дезмонду, словно испепеляя и пронзая его насквозь, видя всё. - И даже твое черное сердце ими отравлено. Но во всем мире нет ни капли антидота. Смирись, хулиган.
Одна из голубых бабочек растворяется пылью над ранами Ангела, и в повисшей тишине отчетливо раздается ехидное: "не мни о себе слишком много, лекарь".